ILLC

Пабло Пикассо к учиненной им визуализации древнего символа относился с иронией, заявляя, что он не знает более глупых, неряшливых и драчливых птиц. Сие, впрочем, не помешало Пикассо назвать свою дочь Паломой («Paloma» по-испански – «голубка»). И раз уж мы коснулись «голубиных» этимологии и семантики, не лишним будет вспомнить слово «пижон» – пустой, франтоватый молодой человек; «выпендрёжник», проще говоря. Так вот, «pigeon» [пижон] в переводе с французского языка означает «голубь».

В период расцвета культуры хиппи анималистический символ мира трансформировался в более чем условную пиктограмму: знак пацифистов представляет собой вписанную в круг стилизованную голубиную лапку. Ну а завершить тему олицетворения голубями мира я хочу четверостишьем неизвестного мне автора. В этом стишке замечательно выражена вся парадоксальность наделения хамоватой птицы пацифистскими полномочиями:

«Разрешите обратиться?», – я спросил у командира,
«Разрешаю, обращайтесь», – мне ответил командир.
И тогда я обратился в золотую птицу мира
И взлетел к нему на плечи, и склевал его мундир.

Видимо, в связи с назойливостью голубей, то есть постоянным их маячанием перед глазами людей, эти птицы с незапамятных времен становились символами множества понятий. Древнейшая «смысловая нагрузка» была взвалена на голубя шумеро-аккадской мифологией: в Вавилонском царстве голубь символизировал богиню плодородия Иштар. В том, что прожорливые птицы стали символом плодородия, нет ничего удивительного: где много зерна, там и гульки.

Сексуальная активность этих птиц, удивительным образом сочетающаяся с «почитанием» ими «семейных ценностей», стали причиной выбора голубя (пары голубей) в качестве символа любви, любовных утех и супружеской гармонии. Началось все с семитской богини любви Астарты, неизменными спутниками-атрибутами которой являлись «целующиеся» голубки. Впоследствии оные по «духовно-религиозному наследству» перешли к античным Афродите, Венере и прочим богам, связанным с любовью и сексом. Речь, впрочем, идет именно о плотской стороне любви, а о не необузданной похоти. Голубка со временем стала персонификацией внимательной и верной жены.

Своё отражение это нашло и в Ветхом завете. В «Песне Песней» красота любимой женщины воспевается так: «О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные» (1:14); «Голубица моя в ущелии скалы под кровом утеса! покажи мне лицо твое, дай мне услышать голос твой; потому что голос твой сладок и лице твое приятно» (2:14). В наше время любовно-семейный символизм гульки упрощен и эстетически опошлен. Все сводится к изображению «целующихся» голубков на фоне лубочного сердечка и лишенной первоначального смысла традиции выпускать в небо голубей после административной процедуры бракосочетания.

Константин Андреев.