ILLC

Во второй половине восьмидесятых я уже плотно работал с московским комбинатом бытовых услуг «Заря», где вел занятия по фотографии. Провозглашенная Горбачевым «военно-политическая разрядка» привела к перепрофилированию огромного количества предприятий ВПК на рельсы конверсии военных технологий в ТНП для массового потребительского сектора.

Поскольку у нас в комбинате была мощная сеть курсов кулинарии, с нами заключил договор московский приборный завод «Микромашина». Суть сотрудничества заключалась в том, чтобы мы осуществляли с опытными образцами кухонной техники завода то, что называют овердрайвом — конкретной интенсивной эксплуатацией в реальных бытовых условиях. Соответственно, все первые советские конверсионные миксеры, соковыжималки, кофемолки и электрочайники, производимые «Микромашиной» проходили у нас «обкатку».

Естественно, периодически нам приходилось общаться с инженерными работниками завода для пояснения выявленных неудобств с точки зрения потребителей. Это, как правило, проходило на наших площадках, то есть в помещениях кулинарных курсов, иногда такие встречи происходили с участием учащихся у нас домохозяек. И вот однажды одна женщина возьми и спроси инженера, мол, вот вы неплохо делаете кофемолки и соковыжималки, но почему-то не можете сделать простой тостер, в магазинах тостер купить нельзя — их там просто никогда не бывает. А ведь такая простая штука — корпус, пружинки и спираль нагрева с таймером.

Мужик, как ни странно, нисколечки не покраснел, а загадочно улыбнулся в усы чему-то своему, но мы не поняли тогда, почему. А через месяц он заехал к нам и показал откопированный документ. Это была заявка на разрешение пуска в пробное производство тостеров, датированная двухгодичной еще давностью. Но не сам документ поразил наше внимание, а содержание отказной резолюции ответственного лица из руководства отрасли: «устройство для жарения хлеба бытовое (слово «тостер» у нас даже боялись произносить официально) не соответствует советским идеологическим показателям и национальным традициям». Мы с минуту осмысливали смысл прочтенного, а потом просто согнулись пополам от гомерического хохота.

Вот так простейший тостер, который с начала ХХ века как раз считался неотъемлемым предметом быта небогатых семей американского пролетариата (у них не всегда доставало средств, чтобы тосты жарить на масле на сковородке), в СССР считался буржуйской забавой. К слову, при этом каждая советская поваренная книга содержала с десяток рецептов того, как оживлять зачерствевший хлеб на сливочном масле, на сале, как готовить изысканные гренки для супов и тому подобное, что, к слову, пришло в наш кулинарный быт еще в XIX веке с подачи французских рестораторов.