ILLC

Вспоминая Чеховского «Злоумышленника», который для рыбалки с рельс откручивал гайки «на грузила», прекрасно понимаю сетования прогрессивно мыслящих граждан России в конце XIX века. Разгильдяйство и безответственность – это наши враги, которые были всегда, и остались до сих пор. Коррупция, казнокрадство – это, кстати, было в те времена нормальным явлением практически во всех европейских государствах. Они мешали развитию экономики и производства, но не до такой степени, как в России.

В Европе хотя бы сами предприниматели старались не упускать прибыли, тем более, не допускали разгильдяйства там, где могли контролировать процесс. В России же всегда присутствовало какое-то «детское» отношение к бизнесу, к труду. Вот, человек писал в расстроенных чувствах о том, что его сильнее всего покоробило на Промышленной Московской выставке, о которой мы начали рассказывать раньше.

«Мне было очень грустно! — как говорил, один прокурор. Сквозь слезы я смотрел на каучуковые и гуттаперчевые произведения, клеенки, несгораемые ткани и брезенты, сознавая, как нам далеко еще до них. Я шел равнодушно между изделиями из тряпья, мимо кровельного толя, всевозможных образцов картона и бумаги, зная, что у нас нет ни одной бумажной фабрики, хотя эту бумагу производят ничуть не в лучших условиях Вятская и Пермская губернии. (О, когда-то эти строки будут начертаны на собственной бумаге, я полагаю, что на ней приятнее будет даже выругаться!) Заглядывая в химические продукты (класс 54, группа VII), я мог только припомнить, что мы, сибиряки, не умеем выделывать поташ, когда из нашего навоза копятся горы и сама природа кристаллизует его. В этом химическом отделе я, к изумлению, нашел картофельный крахмал господина Балакшина из Кургана и соду Матвея Богдановича Пранга из Барнаула. К сожалению, в знаменитом каталоге московской выставки не было упомянуто, что этот содовый завод единственный в России, он как тропический цветок расцвел на нашей негостеприимной почве и мог бы составить нашу гордость. Но и здесь слава родины нашей была скрыта! Узнали мы и еще казус. На выставку был представлен прекрасный кристальный клей из Сибири, кажется господина Пилинского, клей удостоившийся ранее медали, но клей этот вместе с тюменскими экспонатами пролежал, под дождем на платформе выставки и размок. И тут несчастье!»
(из российскиз газет за 1882 год)

И подобного отношения к делу не смогли из сознания россиян вытравить даже репрессивные методы сталинской индустриализации, когда за любой из перечисленных выше просчетов ответственных отправляли исправляться в ГУЛАГ лет на десять. Что, уж говорить о том, что началось после хрущевской «оттепели». Запчасти для сельхозтехники приходилось буквально «выбивать» накануне посевной или уборочной страды.

А толку, если эту технику на ночь бросали в открытом поле под дождем, неприкрытую даже брезентом. А сколько изобретений было отправлено «в стол», не перечислить. В итоге дожили – теперь продаем нефть-газ-лес и закупаем товары и оборудования. Все точно также, как и восемьдесят лет назад, когда Сталин начал индустриализацию. Круг замкнулся.