ILLC

И вот перед глазами собравшихся раскинулся Байкал — сибирское море. Выросли величественные горы Хамар-Дабана, засверкали длинной чередой снежные Саянские вершины. Бесконечные степные просторы, на которых пасутся большие стада. Отары овец — кругом, сколько ни смотри, до горизонта. Зажигаются в колхозных улусах электрические светильники. Буряты больше не кочевники, они выращивают и собирают богатые колхозные урожаи. Многие земляки носят гордо на груди звезды Героев социалистического труда, есть и немало фронтовиков с боевыми наградами.

Юные смуглянки учатся в институтах и университетах, даже в столице СССР. Но по-прежнему колхозники любят слушать песни старых улигершинов, плавно течет песня, идущая от сердца, в песне поется о счастье, о любви народа к вождю и отцу, другу и учителю, великому Сталину.
— Замечательно и правильно вы живете, — от имени всех собравшихся заметил старик, когда Ледоев рассказал основное, что хотел.
— Вижу, и у вас дела идут правильно и успешно, — улыбнулся Барут, окинув взглядом избу. — А это, что такое у тебя, Василий?

На стене, под портретом товарища Сталина, висел на шнурке небольшой футляр и на нем — изящный узор китайских иероглифов, будто нежная, но уверенная рука соткала узор из чернил. С виду, вроде обычный амулет — такие китайцы носят на груди. Каким образом он вдруг оказался в простой крестьянской русской избе?
— Погоди, Барут, разве я тебе не писал об этом? — удивился Слеглов, и вспомнил: — да, ведь это случилось, когда тебя только перевели в другой госпиталь, у меня еще не было нового адреса твоего. Очень интересная вышла ситуация. Хочешь, расскажу?

Он снял со стены амулет и положил в руку Ледоеву. Внутри находился аккуратно скрученный сверток из тонкого красного шелка. Мужики тоже окружили председателя и его друга, склонились над столом, наблюдали, как Барут разворачивал ткань. Из свертка Ледоев извлек портрет: с маленькой фотографии смотрели проницательные глаза, чистый высокий лоб, твердо поджатые губы.
— Мао Цзе-Дун… Вот это да!
— А вот послушай и историю, — сказал Слеглов — Манчжурию-то помнишь? Песчаные бугры, испещренные мелким колючим кустарником, будто волны, тянутся до горизонта. Пустыня Гоби. Бойцы не знают, куда деться от зноя. Когда тебя отправили с ранением в госпиталь, меня поставили командовать твоим взводом.

И вот вызывает меня наш полковник.
— Ваш взвод должен выполнить специальное поручение, — сказал он. — Взгляните на карту — он нарисовал пунктиром наш путь, пометил конечный пункт маршрута и пожелал доброго пути. Мы отправились на автомашинах, но скоро отстали от полка. На небе ни единого облачка, ужасно печет солнце. Дышишь, будто пар глотаешь. И раскаленный ветер с песком хлещет в лицо. Вода в радиаторе закипает каждые полчаса. Вдруг вдали показался небольшой лесок. Мы двигаемся к нему, но из-за ям и рытвин продвижение идет очень медленно — это было место недавних боев.